Вместо предисловия: Автор этих строк - пермяк в четвертом поколении. Может, это недостаточный повод для гордости, но таких осталось немного. Когда мои прадеды (по маминой линии) обосновались на ул. Пермской (в Советские годы – ул. Кирова), наш город еще был столицей губернии, и жило в нем менее ста тысяч человек. Именно эта Пермь стала родиной С.Дягилева, местом убиения последнего российского монарха (см. А. Климов, «Романовы: Пермь - от Михаила до Михаила», www.Klimov342.ru) и прототипом города Юрятин в самом известном романе Б. Пастернака «Доктор Живаго». Уже потом, в годы индустриализации, а особенно после эвакуации в Пермь многих заводов из атакуемых фашистами регионов СССР, мой родной город растянулся более чем на семьдесят километров вдоль Камы и стал домом для миллиона новых пермяков.

Именно тогда, спустя девять лет после Великой Победы появился на свет автор этих строк. Много камской воды утекло с тех пор. Жизнь подарила мне возможность побывать на всех континентах Земли, увидеть сотни городов, но лишь возвращаясь на улицы Перми, я чувствую, что наконец-то дома!

Между тем, не все, что происходит с Пермью и нашим краем, вызывает у меня позитивные эмоции. Нередко получившие право принимать решения за других делают это без должной заботы о нашей земле, без искренней любви к здесь живущим, без уважения к местным традициям и ответственности за будущее малой Родины. Подобные управленческие «издержки» трудно объяснить «проблемами глобализации», «скудостью бюджета» и «нашим непростым временем».

Цикл «МОЯ ПЕРМЬ» - это серия публикаций на темы прошлого, настоящего и будущего Перми, мой субъективный взгляд на то, что с рождения и до самого конца было, есть и будет моим РОДНЫМ ДОМОМ (см. также серию фото в Инстаграм - @Klimov59).

* * *

Детский садик, ставший для автора первым опытом жизни в коллективе, размещался в перестроенной большевиками часовне равноапостольного Стефана Великопермского (теперь там, слава Богу, опять часовня), невдалеке от крутого берега Камы. Именно туда, по Комсомольскому проспекту парочками водили нас, маленьких пермяков, к скверу у галереи (бывший губернский Кафедральный собор). Там, на продуваемом ветрами пространстве, открывалась панорама величественной уральской реки километровой ширины. По ней с ранней весны до поздней осени беспрерывно сновали десятки судов - от тихоходных буксиров с огромными плотами таежного леса, до белоснежных пассажирских лайнеров.

Я вспомнил эту картинку из далекого детства, когда случайно обратил внимание на мало кем замеченную дату – ровно двести лет назад, в 1817 году в прикамском поселке Пожва спустили на воду два парохода. После чего это подлинное инженерное чудо позапрошлого века явило себя Перми, произведя настоящий фурор среди обитателей губернской столицы. Стар и млад, невзирая на сословные различия, толпились тогда вдоль левого берега полноводной реки, наблюдая, как дефилируют перед ними мирового уровня образцы индустриальных возможностей уральских мастеровых. К слову, по тем временам самоходные суда были не менее ярким зрелищем, чем век спустя полеты самолетов или старт ракет на заре космонавтики.

Для многих пермяков моей молодости жизнь Камы являлась частью их личного бытия. Одни сами работали в Камском речном пароходстве (среди них первый и второй постсоветские губернаторы – Ю. Кузнецов и Г. Игумнов), другие (лесники, шахтеры, строители…) с помощью речного флота перевозили грузы, третьи использовали водный транспорт, как удобное, надежное и недорогое средство передвижения. Наконец, отдых на речных теплоходах был настолько популярен, что в Пермь в те годы съезжались со всего Советского Союза! Кстати, я сам впервые попал в Москву именно по Каме (было это в конце 1950-х годов). Тогда колесный пароход с прогулочными палубами и уютными ресторанами показался мне, пятилетнему мальчику, сказочным дворцом.

К слову, тогдашний Речной вокзал был одним из популярнейших мест города. Его здание вписалось в площадь перед первым железнодорожным вокзалом Перми (где бывали и члены Императорской фамилии, включая особ коронованных). В 1970-е – 1980-е годы на Речном вокзале бывало многолюдно даже зимой (благодаря популярности огромного ресторана на втором этаже и разнообразных художественных экспозиций на первом). Летом же у его железобетонных причалов почти беспрерывно звучала музыка - публика встречала и провожала многопалубные теплоходы, скоростные «Ракеты» и «Метеоры».

Но грянул распад СССР, дикий рынок. Движение по главной речной артерии Западного Урала зримо сокращалось. Причем, в «лихие девяностые» здесь отмечались даже случаи натурального пиратства, словно мы вернулись во времена Разина и Пугачева. Опустевший Речной вокзал стал для его хозяев обузой и во времена губернатора О. Чиркунова был трансформирован в эпицентр «пермской культурной революции» - Музей современного искусства. В итоге, уже при бывшем главе региона В. Басаргине туда сначала хотели втиснуть краевую Художественную галерею, но из-за вполне обоснованных протестов пермской общественности отказались от такой затеи и по-сути махнули на Речной вокзал рукой.

Похожая история, кстати, произошла и с соседним историческим зданием железнодорожного вокзала «Пермь-1». Если прибавить еще растянувшуюся на десятилетия «мыльную оперу» строительства нового аэропорта и реконструкцию стоящего на Транссибе вокзала «Пермь-2», то станет понятно укореняющееся среди пермяков ощущение транспортного тупика, в который превратилась былая столица Урала.

Но вернемся к «труженице Каме» и ее пароходам (точнее теплоходам). Пока отечественный речной флот тихо уплывал в Лету, в Европе наблюдались иные процессы: от Голландии и Германии до Венгрии и Румынии реки до сих пор бойко бороздят мощные водные грузовики и элегантные плавучие отели. Речная инфраструктура и сами суда заботливо поддерживается на уровне, достойном 21-го века, а водный транспорт сохраняет необходимую при капитализме рентабельность.

Не случайно высшее руководство России всерьез озаботилось проблемой возрождения нашего речного транспорта. Так, 15 августа 2016 г., выступая на Президиуме Госсовета в Волгограде, президент В. Путин обратил особое внимание руководителей российских регионов и членов правительства страны на необходимость системного развития внутренних водных путей, вдоль которых проживает восемьдесят процентов населения России и производится 9/10 ее ВВП!

Между тем, из одной Москвы со всеми российскими проблемами не разберешься. Тем более, что они в каждом из регионов страны имеют различные масштабы, остроту и способы решения. Одно дело - соседние Кировская и Свердловская области (со сравнительно небольшими потенциальными возможностями речного флота), совсем другое – наш Пермский край. Не решить эту проблему надеждами на одних лишь местных частных инвесторов. Слишком много дорогостоящих инфраструктурных вопросов накопилось за прошедшие годы. Возможно, настала пора присмотреться к данной теме на краевом уровне, подумать о совместных действиях с такими естественными партнерами, как наши соседи по Волжско-Камскому бассейну, привлечь к теме соответствующие ведомства и хорошо известные корпорации мирового масштаба? Наконец, следовало бы серьезнее отнестись к туристической перспективе Камы и, в любом случае, привести в должный вид набережную Перми, находящуюся в состоянии, позорном для нашего далеко не бедного города.

* * *

Вместо заключения: Перед тем как написать этот текст, я снова побывал на Соборной площади Перми. Кама внешне осталась такой же, только мостов через нее за полвека прибавилось, да правый берег стал более застроен, чем во времена моего детства. Но, увы, выглядит наша могучая – одна из крупнейших в Европе – река, как заброшенный тракт. Лишь изредка, как бы случайно, появляется на камской глади некие рукотворные плавучие средства и вскоре исчезают, словно непрошенное видение. Во всяком случае, за все время, пока я обозревал камские просторы, на них не появилось ни одного парохода.

Андрей КЛИМОВ
22 мая 2017 г.