Семьдесят лет назад, 11 ноября 1947 г., выступая в британском парламенте, сэр У. Черчилль произнес ставшие афоризмом фразы: «Демократия – наихудшая форма правления. Если не считать всех остальных». Тем самым он как бы вступил в заочный спор с величайшим философом, учеником Платона, греком Аристотелем.

Последний за три века до Рождества Христова называл наилучшей формой государства монархию, а наихудшими – олигархию и охлократию. Власть же народа-демоса (в рабовладельческом ее восприятии) подразумевалась Аристотелем в умеренном виде где‑то между этими крайностями.

К концу прошлого века сложилось более-менее консолидированное представление о главных признаках идеального народовластия, которое его западные апологеты неустанно проповедовали остальному миру. Среди них – власть большинства, определяющего через выборы главу государства и состав парламента, уважение прав меньшинства и общее равенство всех перед законом.

Но уже в начале нынешнего столетия адепты западной модели демократии начали перескакивать от общепризнанных принципов к новым, весьма сомнительным. Так, уважение прав не согласных с мнением большинства трансформировалось в едва ли не обязанность большинства граждан беспрестанно ублажать вполне конкретное меньшинство (особенно почему‑то сексуально-нетрадиционное). На той же самой волне к началу 2000-х, прежде всего в ряде стран ЕС, начали искусственно возвышать так называемые неправительственные организации (NGO), наделяя их спорным правом быть едва ли не выше традиционных политических партий, законно избранных парламентов и правительств по всему миру.

Заметим, де-факто речь шла не о NGO вообще, а о тех, кого самопровозглашенные модераторы «всемирной демократии» назначали быть «безусловно видными и авторитетными». Именно эти как бы независимые организации становились почему‑то главными реципиентами значительных финансовых вливаний из разнообразных государственных фондов США и ЕС. К слову, за неоднократные и грубые попытки вмешательства во внутренние дела Российской Федерации к 2017 г. одиннадцать подобных NGO уже попали в список «нежелательных», с соответствующими административными и уголовными последствиями на суверенной российской земле.

Тем временем научно-технический прогресс преподнес человечеству новый подарок в виде информационно-компьютерных технологий (ICT). Не буду петь дифирамбы новым рукотворным чудесам, но напомню, что Интернетом уже пользуется каждый второй житель Земли, а число обитателей Фейсбука превышает население любой страны мира (за исключением пока лишь Китая и Индии). Причем без особых социально-психологических исследований очевидно — для многих, особенно молодых, людей виртуальная реальность становиться основной, заменяя собой материальную, в которой человечество привычно пребывало с момента своего появления на нашей планете еще до Платона и Аристотеля.

За исключением территорий всего нескольких стран существование во всемирной кибернетической паутине практически не ограничено государственными границами. Последнее беспокоит не только пресловутые авторитарные режимы, но и власти стран-источников западных версий свободы и демократии. Даже на родине Интернет в США, которые его фактически контролируют по сей день, паника по поводу гипотетического использования ICT против их же политической, финансово-экономической и технологической системой приобретает истерический характер. Достаточно вспомнить развернутую Вашингтоном охоту на ведьм в связи с бездоказательным предположением о возможностях Москвы влиять на американские президентские выборы.

Подобные страхи убедительно объясняет, например, профессор нью-йоркского университета С. Гоел: «Киберпространство – прекрасная среда для пропаганды и утверждения тех или иных социальных ценностей, а политическая ситуация в отдельных странах нередко формируется при активном участии интернет-сообщества. Могущество и всеобъемлющий характер Интернета вызывают обоснованную тревогу, поскольку он представляет собой некую виртуальную угрозу историческому праву государственных властей на управление национальными территориями и обеспечение суверенитета… Возникает некий дисбаланс между киберпространством и государственными границами… этот процесс, несомненно, носит негативный характер».

У меня же еще большую тревогу вызывает то, что центры управления воистину глобальными социальными сетями находятся де-факто в руках американских спецслужб. Свежая тому иллюстрация – решение ТВИТТЕР о запрете на собственной частной платформе скромного (по масштабам, содержанию и стоимости) рекламного контента российского СМИ (RT). Повод владельцам ТВИТТЕРА подсказан разведсообществом США – наши журналисты якобы манипулируют американским народом!? В то же время для пропагандистских машин Вашингтона типа «Радио Свобода», постоянно ведущих адресное и, по сути, подрывное вещание на русском и языках народов России, «независимый» ТВИТТЕР такого рода «принципиальных» отключений не делает и, уверен, делать не будет.

Одновременно на различных международных, да и отечественных площадках слышны призывы не только обеспечить полную свободу Интернет и глобальных социальных сетей во всем мире, но и проводить дальнейшую демократизацию человечество на их «независимой» основе вне рамок суверенных границ. Также предлагается и выборы проводить: «честные, прозрачные и не подконтрольные никому» (кроме модераторов, владельцев и кураторов этих самых сетей!). Таким образом, современная демократия рискует переродиться в то, о чем Аристотель и Черчилль даже представления не имели — в ICT–кратию.

Последняя в свою очередь является при ближайшем рассмотрении антиподом первой. Так, с точки зрения международного права (и Конституции РФ), демократия есть суверенитет народа в рамках конкретной национальной территории. Этот тезис несомненно разделяли как соплеменники Аристотеля, отвергавшие любое командование чужаков в их городах-государствах, так и земляки Черчилля, не допускавшие и мысли о подчинении Британской империи кому‑либо кроме своего монарха и национального парламента. При ICT–кратии же будет почти невозможно избежать влияния извне на принятие суверенных решений. Однако именно это в представлении ревнителей цифровых свобод и является едва ли не главным достоинством ICT.

Теперь о выражении воли большинства. При размытости, а то и отсутствии фиксированных границ, искомое большинство окажется величиной относительной, зависимой от количества включенных гаджетов и используемых сетей. Но не только! Результаты волеизъявлений попадают в зависимость от компьютерных программ, их технических носителей, защищенности тех и других от посторонних воздействий и, главное, от модераторов соответствующих платформ. Как тут не вспомнить и о банальном применении роботов для достижения желательных кому‑то результатов!

Учитывая, что наиболее фанатичные адепты применения ICT в процессах общественно-политического и финансово-экономического характера, отказываются от любого законодательного регламентирования Интернет, то принцип равенства всех перед законом в виртуальном пространстве в случае победы подобных сил обращается в ноль. Как, впрочем, и принцип уважения прав меньшинства, которым в итоге виртуальных манипуляций может на деле оказаться подлинное большинство любой страны мира, да и человечества в целом.

***

Так совпало, что в период проведения в Петербурге в октябре 2017 г. 137 ассамблеи старейшей международной политической организации – Межпарламентского союза, объединяющего свыше 170 государств, его участники практически одновременно обсуждали тему развития демократии и опасности ICT. Последнее проходило в рамках заседания Постоянного комитета по миру и международной безопасности, членом Бюро которого автор является с 2014 г.

Именно тогда, выступая перед коллегами со всех континентов, я не только рассказал, что наша страна первой из членов МПС отреагировала на призыв повысить роль парламентариев в предотвращении вмешательства в дела суверенных государств, образовав в июне с. г. специальную сенаторскую комиссию. Обратив внимание присутствующих на реальные опасности для развития подлинной демократии в связи с бесконтрольным распространением ICT, автор предложил сенаторам и депутатам всех континентов более внимательно отнестись к российским предложениям по регулированию данной сферы. Отрадно, что с подобной постановкой вопроса согласились как участвующие в обсуждении эксперты ООН, так и многие коллеги из других парламентов.

Символично, что наши слова звучали в колыбели российского парламентаризма, под сводами залов, где заседали депутаты первой, еще императорской Государственной думы. Разумеется, мы далеки от наивных ожиданий, что с завтрашнего дня власть предержащие во всех уголках планеты откажутся от вмешательства в чужие дела (в т. ч. путем насильственного распространения собственных представлений о демократии). Что человечеству удастся избежать искушения отдать себя на милость нарождающейся ICT-кратии. В конце концов, копье в руках древнего грека, как и пушки времен британской империи, – лишь орудия проведения той или иной политики. В этом смысле Интернет, социальные сети и овеществляющие их гаджеты — такие же орудия. Вопрос лишь один, в чьих они руках и какими законами те руки руководствуются.