«Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое";
но это было уже в веках, бывших прежде нас».

Книга Екклесиаста, гл. 1, ст. 10

Сто лет назад, между февральской и октябрьской революциями, действительный статский советник И. Кошко подписал предисловие к своим воспоминаниям. Часть мемуаров касалась Перми, а саму книгу подарил мне его правнук, гражданин Франции Дмитрий де Кошко.

Мы много говорили с ним о Перми и Урале (Дмитрий Борисович возглавлял ассоциацию «Франция-Урал»). Даже смогли обнаружить общих знакомых, ведь моя семья (по маминой линии) жила когда-то в собственном доме на улице Пермской, рядом с Феодосьевской церковью, которую начинал строить мой прадед, а его предки – на нынешней Сибирской, в губернаторском доме, куда Иван Францевич Кошко въехал в 1911 г. Причем, совершенно неожиданно для себя самого.

В разгар первой русской революции, когда террор активно взяли на вооружение «борцы с кровавым и коррумпированным царским режимом», успешный сорокасемилетний чиновник И. Кошко вначале исполнял обязанности убитого мятежниками самарского губернатора И. Блока, а затем вступил в должность губернатора пензенского (вместо застреленного эсерами С. Александровского). К концу 1910 г. Кошко пришлось из-за серьезной болезни сына Бориса выехать на курорт, в Ниццу. Там и застал его телефонный звонок из Петербурга. Звонил бывший пермский губернатор А. Болотов:

- Поздравляю тебя с назначением - начал он свою речь…
- Меня назначают в Новгород? - спросил Иван Францевич [ожидавший назначения именно туда – АК]
- Нет, представь себе, в Пермь! Так что ты будешь до известной степени моим преемником. Я тебе подробно все расскажу при свидании.

«Это сообщение было так неожиданно, - признавался в мемуарах И. Кошко, - что на первых порах я даже растерялся и не знал, радоваться мне или печалиться. Пермь мне рисовалась Сибирской глушью, царством трескучих морозов, краем весьма малонаселенным, с огромными лесными пустынями между редкими жилыми пунктами. Но когда Болотов рассказал, что это в сущности наиболее культурная губерния в России, с неисчисленными разнообразными богатствами, где очень много симпатичных людей, с которыми очень приятно жить и иметь дело, что благодаря беспересадочному сообщению с Петербургом край этот нельзя считать далеким, ибо приезжаешь в столицу в начале третьих суток, я совершенно успокоился и даже стал радоваться…»

Так, с легкой руки А. Болотова Иван Францевич оказался новым хозяином резиденции на Сибирской. Позже судьба разбросает их по миру: эмигрант И. Кошко найдет в 1927 г. упокоение на кладбище Сент-Уэн в Париже, а предшественник – Александр Владимирович, став монахом Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне, переживет его на девятилетие и будет похоронен под именем Амвросий.

Но в 1911 г. до падения самодержавия и распада Империи оставалось шесть лет. Еще ничего тогда не предвещало национальной катастрофы и многие искренне надеялись на быстрое и успешное развитие своей державы. Локомотивом процесса русского экономического чуда стал премьер-министр Петр Столыпин. Именно к его команде реформаторов-патриотов относился и губернатор Кошко.

«Столыпин – вспоминал Иван Францевич - назначил меня, рассчитывая на мой опыт и деловитость. По его словам, управление Пермской губернией, вообще трудное по размерам территории, сложности и разнообразию экономического уклада, в значительной степени осложнилось в последнее время, когда вследствие промышленного кризиса заводская деятельность стала чувствительно сокращаться….». П. Столыпин в Кошко не ошибся. За три года экономика губернии (она по площади значительно превышала нынешний Пермский край) начала бурное развитие. Протяженность железных дорог увеличилась на 3160 километров! Выплавка чугуна на пермских заводах возросла на четверть. Неплохие показатели демонстрировало сельское хозяйство, преображались города и поселки, возрастал торговый оборот, доходы населения.

В 1913 г. – который станет не только предвоенным годом, но и пиком социально-экономического развития всей Российской Империи - страна готовилась отметить 300-летие династии Романовых. Через четыре года, уже после отречения Николая Александровича, в июле 1917 г. И. Кошко напишет: «Никому и в голову не приходило, что мы так близки к последним дням этого царствования! Пермская губерния в судьбе Романовых играла некоторую роль. Когда Борис Годунов устранял своих возможных соперников, он взялся прежде всего за популярный в Москве род Романовых… Один из братьев Михаил Никитич был привезен в село Ныроб, Чердынского уезда… и заключен там в яме, сообщающейся с божьим миром маленьким оконцем… В такой ужасной темнице он просидел около года, когда приставленному к нему караулу надоело сидеть в глуши и начальник его боярина Михаила задушил. На месте этой ямы один из ныробских крестьян соорудил часовню, которая к моему приезду в Пермь еще стояла, но порядочно покривилась и нуждалась в капитальном ремонте…». Но чего не мог знать тогда И. Кошко, так это то, что последний император из рода Романовых – Михаил Александрович будет сослан в Пермь и застрелен там большевиками в июне 1918 г.

Кстати, до недавнего времени автор этих строк полагал, что Михаил был де юре императором лишь около суток после отречения своего старшего брата Николая. Однако на днях поданный датского королевства и праправнук Александра III Павел Куликовский–Романов (отвечающий в династии за связи с Россией) доказал мне при встрече, что Михаил был императором по крайней мере до конца 1917 г. (поскольку не отказался от престола, а лишь отложил этот вопрос до Учредительного собрания, т.е. 99 лет назад в Перми был застрелен не просто один из князей Романовых, а последний российский император!).

Но вернемся к Ивану Францевичу. Мне в дне сегодняшнем любопытны его рассуждения из прошлого века о соотношении власти центральной и региональной в такой огромной и разнообразной стране как Россия. Вот, например, что Кошко писал по поводу взаимодействия руководителей регионов с главой государства:

«В роли губернатора я представлялся государю, кажется, только 3 раза… Обыкновенно признается необходимым представляться ежегодно, но каких-либо прямых требований в этом отношении не существует… Конечно, ежегодные представления начальников губернии могли бы иметь значение в смысле осведомления государя о местных делах и настроениях, но тогда на аудиенцию каждого губернатора нужно было бы посвящать несколько часов, а такого времени в распоряжении государя быть не может…»

Как тут было не вспомнить первый визит президента В. Путина в Пермь в октябре 2003 г. Приезд главы государства приурочили к референдуму о формировании Пермского края путем объединения Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа. Напомню – это был первый подобный опыт в тысячелетней российской истории. До Владимира Владимировича административную карту перекраивали без всяких референдумов. Именно так, в частности, поступил волюнтарист Н. Хрущев, «подарив» в 1954 г. российский Крым Украинской ССР.

Я имел честь участвовать в создании нового края в качестве председателя подкомитета по социально-экономическому развитию российских регионов в Государственной Думе, депутата от Коми-округа и руководителя рабочей группы по законодательному обеспечению этого исторического процесса. Замечу, что подготовленный и принятый нами в начале «нулевых» федеральный конституционный закон стал не только базой формирования Пермского края, но законодательно позволил в 2014 г. вернуть Крым в родную российскую гавань.

Готовясь к президентскому визиту, мы с тогдашним губернатором Пермской области Ю. Трутневым провели многие месяцы в переговорах с высокопоставленными федеральными чиновниками, чтобы не просто принять главу государства в Прикамье, но обеспечить выполнение целого ряда важнейших для региона проектов. Именно в результате однодневного путинского визита в Пермь и Кудымкар был подписан специальный президентский указ. Этот документ дал возможность завершить строительство Красавинского моста через Каму, построить еще один камский мост в Коми-округе, проложить в Кудымкар газопровод, развить сеть региональных дорог и т.д.

Впрочем, государева служба - не только хозяйственная деятельность. Глава региона постоянно оказывается в водовороте событий политических, иногда острых и неоднозначных. Для пермского периода И. Кошко одним из подобных событий стал очередной приезд «старца» Григория Распутина.

В Перми его периодически привечал Н.А. Ордовский-Танаевский, который в ту пору время от времени исполнял обязанности И. Кошко. Причем рандеву с влиятельным старцем Николай Александрович устраивал в отсутствии Ивана Францевича. Но однажды газетчики что-то напутали и сообщили, мол пермский губернатор с почестями встречает господина Распутина. Потомственный дворянин Кошко пишет телеграмму с опровержением. Ее не печатают. В итоге И. Кошко оставляет пост, а его обязанности вновь исполняет распутинский протеже Ордовский-Танаевский (он впоследствии возглавит Тобольскую губернию). Завершит же список дореволюционных губернаторов М. Лозина-Лозинский. А спустя восемь десятилетий при подготовке Устава Пермской области мы, депутаты первого Законодательного Собрания региона, вновь ввели губернаторский пост. Тогда же был утвержден и наш герб. Но это уже другая история.

Андрей КЛИМОВ