Для почти двух десятков жителей Перми расхожее выражение «сгореть на работе» 10 февраля 2011 г. приобрело ужасающе прямой смысл. Не хочу рассуждать на фоне очередной страшной трагедии, о неком роке постигшем столицу Пермского края (сравнительно недавняя гибель в огне всех его пассажиров упавшего на Пермь Боинга, потом всемирно известная массовая смерть на пожаре в пермском ночном клубе «Хромая лошадь»). Думаю о другом.
Меня, как и многих земляков, конечно, покоробило то, что мы не услышали своевременного и внятного заявления местных властей, их слов соболезнования. Но даже не это главное. Да, к несчастью люди гибнут и на своем рабочем месте. Иногда – в огне. Но февральской ночью в Перми это случилось не с бойцами пожарной охраны, не в угольной шахте или цехе по производству боеприпасов, не в результате террористического акта или начала боевых действий врагов России.
Адский огонь разгорелся в мирном современном городе, превратив помещении обычного склада в крематорий, где заживо сгорели наши соотечественники, наши земляки. Несчастные пытались вырваться через запасные двери, но они были заперты, как пишут, «чтобы складские рабочие ничего не стащили во время своей смены».
Если все обстояло именно так, то речь идет о самом настоящем преступлении. Диком и жестоком. Неужели мало было примера «Хромой лошади», чтобы все собственники и арендаторы Перми озаботились состоянием с противопожарной безопасностью в тех местах, за которые они несут личную ответственность? Что еще должно произойти в Прикамьи, чтобы так называемые «бизнесмены» перестали смотреть на все лишь с точки зрения своих «баблометров»? Сколько еще душ они могут загубить в Пермском крае, относясь к нанятым людям как к крепостным, как к рабам на галерах, как к «рабочему скоту».
Не могу и не хочу спорить с теми, кто винит в происшедшем в первую очередь власти, в том числе надзорные и контролирующие. Бесспорно, официальные органы должны проверять уровень пожарной безопасности и добиваться исправления ненадлежащего положения дел. Но в первую очередь это должны делать сами деловые люди, те, кого величают теперь менеджерами, организаторами производства, те, кто мнит себя «хозяевами жизни».
Не пора ли объединениям работодателей, всевозможным отраслевым ассоциациям, лигам и некоммерческим партнерствам разработать план совместных действий по выявлению и изгнанию из своего круга с позором тех, кто в погоне за доходами вольно или невольно жертвует жизнью и здоровьем наших сограждан – собственных работников. Или им обязательно нужны для этого пикеты, стачки, демонстрации, бунты и революции?!
А где, спрашивается, были профсоюзы? Не они ли должны упорно и повсеместно добиваться от работодателей создания безопасных условий труда! Возможно, в данной фирме не было профсоюзной организации. Но почему, кто мешал? Почему профсоюзные активисты своевременно не убедили своих товарищей по рабочему классу вступить в профсоюз. Кто знает, может быть, при настойчивом профсоюзном контроле удалось сохранить безвременно погибших в огненном кошмаре пермяков. Да разве только их одних. Мало ли еще гибнет у нас граждан в результате диких ЧП на рабочем месте.
Увы, всего предусмотреть невозможно. К тому же человек смертен. Но это не повод для того, чтобы сидеть, сложа руки, дожидаясь, когда в Пермь вновь прилетит премьер-министр, чтобы лично назвать виновных и дать распоряжение принять меры.
А.Климов